Мнение психиатров о том, как правильно лечить депрессивные состояния, менялось не раз и не два: «это неизлечимо», «вам помогут только таблетки», «вам и таблетки не помогут»... А что все-таки поможет?

Давид Серван-Шрейбер психолог

После окончания войны во Вьетнаме в американских военных госпиталях оказалось около миллиона бывших солдат в очень тяжелом состоянии: у них не было ранений в обычном смысле, но их мучили воспоминания об ужасах войны. Большинство этих людей, пытаясь унять страдания, стали алкоголиками или наркоманами.

За многие годы те, кто пытался помочь жертвам экстремального стресса, опробовали самые разные методы лечения. Пока однажды группа исследователей не доказала, что у части ветеранов войны гиппокамп — важнейшая структура мозга, отвечающая за воспоминания, — настолько поврежден хроническим стрессом, что атрофировался.

На какой эффект от сеансов психотерапии можно было надеяться, если кошмары и тревожность были вызваны проблемой с мозгом?

Обнаруженная органическая патология стала проклятием ветеранов. Никто больше не верил в возможность их излечения. Неспособные забыть ад войны, они оказались брошены на произвол судьбы.

А спустя 20 лет группа голландских ученых доказала: на самом деле подобная мозговая аномалия, вызванная стрессом, не исключает возможности лечить симптомы заболевания. Для этого лишь нужна адекватно подобранная психотерапия.

Сегодня мне больно думать, скольким пациентам мы могли бы помочь, показав способы исцеления своими силами

Уже много лет производители психотропных препаратов, опираясь на психиатрию, продвигают и другую опасную идею — что депрессия является «прежде всего» нарушением биохимического баланса в мозге, который можно компенсировать антидепрессантами из группы прозака.

Действительно, по некоторым данным, у людей, подверженных депрессиям, серотонина меньше, чем у других. А прозак и ему подобные препараты поднимают уровень серотонина. Но этих аргументов недостаточно. В том числе потому, что прозак сразу воздействует на уровень серотонина, а ослабление проявлений депрессии наступает лишь через несколько недель после начала приема препарата.

Недавно группа ученых из больницы имени Джонса Хопкинса (США) показала, что механизм действия антидепрессантов не имеет ничего общего с тем, что нам так долго внушали маркетологи: их функция состоит в том, чтобы позволить нейронам развивать новые пути и, следовательно, создавать новые связи.

Выяснилось, что подобная регенерация нейронов может быть достигнута не только с помощью антидепрессантов.

Например, у лабораторных мышей, живущих группами и имеющих возможность общаться, нейроны регенерируются гораздо лучше и быстрее, нежели у тех мышей, которых поселили поодиночке.

Исследования, проведенные с людьми, показали, что у менеджеров, которые регулярно занимались медитацией в течение двух месяцев, изменилось соотношение между правым и левым полушариями. И изменилось надолго.

Нам нужна бдительность, чтобы не оказаться заложниками собственных ошибок

Лекарства отнюдь не обладают монополией на стимулирование регенерации мозга. Скорее они служат обходным путем достижения цели. А главным средством должно быть все то, что благотворно для организма.

Мы, психиатры, дружно поверили мифу о «нарушении биохимического баланса» при депрессиях и стрессе. Так нам было легче объяснить, почему пациентам следует принимать антидепрессанты. Я, как и другие, верил в то, что говорил, и даже преподавал подобный подход.

Теперь мне больно при мысли о том, сколько пациентов по нашей вине прошли мимо возможности помочь самим себе.

Мне больно думать, насколько мы мешали им стимулировать создание новых нейронных путей другими методами, которые сегодня доказали свою действенность, — физическими упражнениями, сменой режима питания, когнитивной терапией.

Наука способна создавать мощные мифы. Чаще они полезны и приносят освобождение, но иногда становятся ловушкой. И нам нужна бдительность, чтобы не оказаться заложниками собственных ошибок.